После успехов в рок-н-ролле (фильм «Стиляги»), а также в норвежских танцах (спектакль «Пер Гюнт») Антону Шагину доверили роль учителя танцев. Постановкой одноименной пьесы Лопе де Вега на московской сцене дебютирует ученик Льва Додина и худрук Рижского русского драматического театра Игорь Коняев. Премьера спектакля под названием «Испанские безумства» намечена на октябрь, но 11 июля можно попасть на предпремьерный показ. Антон Шагин рассказал «ВД» о своей новой работе и о том, чем он занимается в перерывах между репетициями и съемками.
— Чем интересна комедия эпохи Возрождения молодому человеку сейчас, в начале XXI века? У вас не было сомнений в том, что такой старомодный продукт будет востребован?
— Пьеса — про любовь, поэтому она всегда будет востребована. Правда, сейчас люди, бывает, воспринимают такие истории через призму жесткости и цинизма. Но те, кто не зачерствел, у кого ориентиры в жизни не смещены, те, кто ждет праздника, а не негатива, получат удовольствие.
— В этой постановке практически все актеры непрерывно танцуют — к вам это относится в первую очередь. Легко ли привести к общему знаменателю это вечное движение и при этом сохранить искренность переживаний?
— В нашей профессии не может быть легко. Если легко, значит, происходит что-то неправильное. Каждый раз учишься заново ходить, говорить и т.д. Но все это остается за кулисами — зритель должен видеть легких, жизнерадостных артистов.
— Почему танцевальные па в спектакле так отличаются от испанских танцев, а общий стиль хореографии как будто вдохновлен барельефами Древнего Египта?
— Начнем с того, что мой герой — никакой не учитель танцев, а только им прикидывается. Какие-то основы знает, но, в общем, не слишком понимает в этих делах. Нам хотелось придумать что-то новое — дать контрапункт к классическим движениям. Мы стали сочинять и взяли за основу движений изображения на греческих и египетских барельефах. Кроме того, стоять и просто слушать, когда у тебя нет текста, мне неинтересно. Даже в этих мини-паузах, когда ты не участвуешь в действии, но присутствуешь на сцене, даже в них хочется чего-то достичь. И я придумал себе вот такую «античную» пантомиму.
— Вот уже год как вы выступаете в концертах — вместе с вашим однокурсником, актером и режиссером Михаилом Милькисом. Музыкально-поэтический проект называется «Двуптих». Как возникла его идея?
— Я пишу стихи. А Михаил сочиняет песни. Мы давно думали о совместном концерте — просто не знали, как это соединить. В какой-то момент попробовали — раз, другой… и поняли, в какую сторону надо развиваться.
— Вы лично стали развиваться в сторону ознакомления с баритон-балайкой?
— Мне ее Милькис подарил на день рождения. Я учился играть в перерывах между репетициями «Испанских безумств». Теперь подыгрываю на концертах Мише — без нот, на слух.
— Вы читаете свои стихи как актер или как поэт?
— Если бы я читал как поэт, все бы разбежались. Когда поэты завывают, я не могу их слушать. Хотя люблю стихи, понимаю, что поэты стремятся к некой однотонности, чтобы звучал только текст. Я стремлюсь к тому же — главным героем должен быть не Антон Шагин, а поэтический материал. Но не бегу от актерских возможностей. Недавно открылся мой официальный сайт — на нем можно узнать, где и когда мы выступаем. С осени опять пару раз в месяц будем показывать наш «Двуптих» в клубе «Этре» на Кропоткинской, в театре «Мастерская» на Лубянке и, может быть, в Центре имени Мейерхольда.
— Мы сейчас еженедельно видим вас по РТР в телепроекте «Герои Отечественной войны 1812 года».
— Для меня большая честь принимать в нем участие. Важно, что рассказ идет от первого лица — от непосредственных участников тех событий. Текст для меня — самый главный партнер. Представляете, один из моих персонажей, граф Кутайсов, погибший в возрасте 28-ми лет, то есть в моем сегодняшнем возрасте, командовал всей артиллерией!
— Вы уже полтора года нигде не снимаетесь. Но фильмография у вас впечатляющая, особенно по качеству работ. Скажите, что для вас важнее — театр или кино?
— Театр для меня на первом месте. Но если меня кто-то заставит выбирать, мне будет нелегко. В театре больше нарабатываешь то, что потом в тебе используют в кино. При том, что в кино у Валерия Тодоровского и Александра Миндадзе некоторые сцены мне все равно приходилось репетировать. В кино тяжело другое: в театре из роли выходишь мгновенно, а нормально жить после кинороли — невозможно. Еще месяц после окончания съемок приходится уничтожать эту роль в себе, чтобы она не повлияла на другую работу. Месяц никуда не ходишь, мучительно пытаясь убить героя, которого прежде мучительно рождал.
Светлана Полякова
Журнал «Ваш досуг» № 27, 11- 22 июля 2012 г.
Источник
