Правда, стоит оговориться, что публике предстоит встретиться не с привычной инсценировкой классического романа, а с оригинальной пьесой по «Красному и черному». Написана она режиссером-постановщиком спектакля Юрием Ереминым, сохранившим основные, по его мнению, сюжетные линии романа, дополнившим эту композицию крылатыми изречениями знаменитых писателей и философов.
Произносить их доверено придуманному Ереминым персонажу, который воспринимается то как материализовавшийся внутренний голос героя спектакля — Жюльена Сореля, то просто рассказчиком, иногда же он и вовсе оборачивается своеобразным «кукловодом», подлинным хозяином сценического действа, по чьей воле и разворачиваются все события.
Режиссер дал ему имя Мале (Антон Шагин). И здесь легко уловить связь с фамилией русского художника-авангардиста Казимира Малевича. К тому же на это более чем красноречиво намекают «мотивы» знаменитых «Квадратов» Малевича — Черного и Красного, которые, согласно аннотации к спектаклю, «использованы в его визуальном оформлении» (художник-постановщик — Валерий Фомин).
Данный ход может показаться наивным, отчасти даже поверхностным, обусловленным созвучием названий картин Казимира Малевича и литературного первоисточника. Но тем не менее именно это добавляет всему происходящему на сцене некий флер таинственности, загадочности, роковой предопределенности печальной развязки рассказанной театром истории, в которой драматическая составляющая прочно переплетается с авантюрной.
Впрочем, авантюризм Жюльена Сореля не так уж и существен для Еремина. И хотя Сорель в немалой степени озабочен скорейшей реализацией своих честолюбивых, наполеоновских замыслов, режиссеру и играющему Жюльена актеру Петру Красилову оказался гораздо важнее факт пробуждения души Жюльена, произошедшего под влиянием развития отношений с мадам де Реналь (Нелли Уварова). Поэтому так пронзительно звучит адресованное мадам де Реналь и произнесенное Сорелем практически на пороге смерти признание в том, что «на свете нет ничего, кроме любви…»
Зрители относятся к этому выводу с пониманием. По сосредоточенной тишине зала, по его очень точным и своевременным реакциям можно ощутить благодарность за то, что с ним разговаривают на столь серьезную тему. И вдобавок еще делают это на достойном, умном, соответствующем сегодняшней эпохе, чуть ироничном языке.
Ведь исполнители центральных ролей, на которых ложится главная смысловая нагрузка, не рвут страсти в клочья. Подобно тому, как красный цвет начинает постепенно преобладать в стилизованных под старину костюмах, придуманных Викторией Севрюковой, эмоции завладевают их героями не сразу, а исподволь.
Мера и такт неизменно присутствуют и в лирических, достаточно откровенных фрагментах спектакля, подающихся в РАМТе по-кинематографически, крупным планом, будучи представленными на авансцене, на больших выдвижных фурах, периодически отделяющихся от основной конструкции, внутри которой при помощи искусно поставленного Андреем Изотовым света поочередно проглядывают очертания комнат в домах мадам де Реналь и Матильды де ля Моль (Анна Ковалева).
Словом, все в спектакле Российского Молодежного театра свидетельствует о деликатности, ненавязчивости намерений его создателей — зрителям солидного возраста напомнить о мире высоких чувств, а юношей и девушек постараться приобщить к этой, с недавних пор едва ли не совсем забытой духовной субстанции. Удалось ли им это, покажет жизнь спектакля.
«Культура»
Майя Фолкинштейн
