Как ни странно, спектакль Фокина обнаруживает некоторую дидактическую подоплеку; в этом отдаешь себе отчет не сразу. Мы отвыкли от пафосных обличений греха и не любим, когда нас поучают. Но в спектакле пафоса никакого нет. Фокин, я думаю, и задачи такой не ставил. Просто показал, что бывает с людьми, «подсевшими» на игру. Воспитание искусством в чистом виде: вот так посмотришь, что происходит с добрым, в сущности, малым, как сужается его мир до размеров зеленого игорного стола – и становится не по себе. Выводы делаешь сам.
Два часа сценического действия внимание не ослабевает ни на минуту. Ну, может быть, чуть-чуть, где-то в районе точки «золотого сечения», на 85 минуте кажется, что действие слегка провисает, темпоритм замедляется. Но потом опять становится интересно. Все играют с отдачей: и Сергей Паршин – отличный генерал из него получился; и Эра Зиганшина – Бабушка; Александра Большакова – Полина, пожалуй, слегка пережимает с истериками. Но держится спектакль на главном герое – Алексее Ивановиче. Антон Шагин – точное попадание в роль; и он выкладывается на все сто. Его персонаж трогательно молод, импульсивен, до смешного наивен и ничего не смыслит в делах любовных.
И, что примечательно – Фокин счастливо находит для своих работ молодые, «незамыленные» лица, и к премьере превращает актеров в «звезд». Главному герою в спектаклях Фокина приходится нелегко: он, как Атлант, несет на плечах махину спектакля – до конца. Так было и в «Ревизоре», и в «Гамлете», и в «Ксении». Теперь – в «Литургии ZERO».
Материя романов Достоевского сложна, многослойна, пластична, и потому допускает массу сценических интерпретаций. Однако энергия, заключенная в романных текстах, не должна быть утрачена в театре. Эта энергия – главная ценность, даже большая, чем целостность сюжета. В спектакле Фокина энергия «достоевского» слова живет.
На пустынной, раскрытой в глубину сцене – лишь плетеные кресла, расставленные по кругу, да массивный каменный постамент в центре, с множеством кранов, поразительно напоминающий умывальник в гарри-поттеровском сериале. Предметная среда подвижна; вообще спектакль развивается «по кругу», композиция подчинена разнообразным вращениям. Лихорадочное, аффектированное кипение страстей – вот содержание спектакля. Обитатели Рулеттенбурга больны; они одержимы бесом игры. Ось их мира – это ось рулетки. Судьбы, состояния, люди вращаются вокруг игорного стола. Бесконечная гонка за призрачным счастьем по кругу, пластические этюды – в них особенно хороша Бланш – Мария Луговая – раскрывают характерные черты персонажей, заостренные до гротеска. Подобным ироническим остранением персонажей Фокин добивается сугубой выразительности жеста, до предела проясняя исходный режиссерский посыл.
Сценография Александра Боровского – умная, предельно лаконичная, она создает емкий динамический визуальный образ, транслирующий генеральную идею спектакля. Художник позаботился о разных скоростных режимах вращения, что дает возможность постановщикам использовать темповые переключения, и разные направления вращения как структурообразующий прием.
Тактично, корректно и довольно интересно решено музыкальное оформление спектакля. Александр Бакши – постоянный соавтор Фокина, начиная с 80-х годов, хорошо изучил его манеру, стиль и знает, что нужно режиссеру. Ансамбль поначалу в глубине сцены, но то и дело выступает вперед: с музыкальными «поздравлениями» выигравшему клиенту, с танцами и подтанцовками: захлебывающийся баян, струнные, звонкий контратенор – крупье, объявляющий выигрыш – ненавязчиво, но точно вплетали музыкальную нить в аудиовизуальную симфонию спектакля. В «Литургию ZERO», честно отслуженную актерами на сцене Александринского театра.
Гюляра Садых-Заде
«Петербургсикй театральный журнал» 13 ноября 2012 г.
Источник «Петербургсикй театральный журнал»
